14:00
«Сила не в одном кольце, а в том, кто знает, на что его обменять.»
— продолжим цитирование из известной книжки )
В предыдущих статьях я уже писал о том, как золото и аудит возвращаются в ядро финансовой системы, а цифровые валюты и обеспеченная эмиссия становятся новой нормой. Теперь к этому уравнению добавляется ещё один переменный, которую большинство аналитиков пока упускают: редкоземельные металлы (REE).
Многие по инерции воспринимают редкоземы как сырьё — необходимое для электроники, батарей, спутников, оружейных систем. Но сегодня они начинают играть совершенно иную роль. Они становятся потенциальным цифровым активом, стратегическим резервом, и, возможно, будущим обеспечением для эмиссии цифровых валют и токенов. Речь идёт не столько о добыче, сколько о юридическом контроле над месторождением, позволяющем учесть эти ресурсы в балансе и превратить их в основу новой финансовой модели.
Редкоземы: металл XXI века
Чтобы понимать, почему REE — это новое «золото», нужно взглянуть на их роль в экономике. В отличие от драгоценных металлов, они жизненно необходимы для технологий, определяющих будущее:
Неодим, празеодим, диспрозий — критичны для магнитов в двигателях электрокаров;
Европий и тербий — в лазерах, дисплеях и оптике;
Иттрий, скандий — в ракетной технике, спутниках, сенсорах.
По данным U.S. Geological Survey (2024), мировой спрос на REE удвоился за последние 10 лет и достиг 180 000 тонн в год, а прогноз на 2030 год — до 250 000 тонн . Это стратегический дефицит.
Китай производит более 70% мирового объёма, что ставит США, ЕС и Японию в структурную зависимость от китайского экспорта . Именно поэтому США активно ищут альтернативные источники — и интерес к Гренландии и Украине становится понятным. Ведь контроль над месторождением REE — это не просто ресурс, а финансовый рычаг будущего.
От сырья к обеспечению: редкоземы как цифровой залог
Многие задаются вопросом: «А как сырьевой актив может стать финансовым?» Ответ лежит в праве собственности и юридической фиксации обеспечения. Если государство или компания контролирует стратегическое месторождение — будь то в Гренландии, Африке или восточной Украине — оно может:
Учесть актив как часть баланса (согласно международной бухгалтерской отчётности, такие активы можно капитализировать, особенно с подтверждённым объёмом извлекаемых запасов).
Токенизировать актив — выпустить цифровой токен, привязанный к граммам или тоннам редкоземов (аналог золотого стейблкойна).
Закрепить актив как обеспечение под цифровую эмиссию — используя его как базу доверия.
Этот подход уже обкатывается: например, австралийская REE Minerals Ltd. в 2023 году провела пилот по токенизации будущих поставок неодима на блокчейне Polygon . Аналогичный проект был анонсирован в Канаде с поддержкой правительства Онтарио. Это показывает: финансовая система учится воспринимать стратегические материалы как резерв, особенно в цифровом контуре.
Гренландия, Украина и «долг редкоземами»
Контекст становится особенно интересным, если взглянуть на геополитику. Ещё в 2019 году Дональд Трамп выразил заинтересованность в покупке Гренландии — и хотя предложение вызвало насмешки, экономическая подоплёка была серьёзной: в Гренландии находятся крупнейшие в мире неизвлечённые запасы редкоземов . Китай ранее пытался получить эксклюзивный доступ к ним, но столкнулся с сопротивлением со стороны Дании и США.
На момент 2025 года компания Greenland Minerals Ltd. приостановила доступ к ключевому проекту «Kvanefjeld» из-за политического давления, но интерес со стороны США не угас. Аналитики Brookings прямо называют гренландские редкоземы элементом «будущей финансовой автономии» США от Китая .
