11:42
По данным ресурса StartupBlink, в России сегодня действуют 1784 молодые быстрорастущие компании. С таким показателем наша страна занимает 17-е место из 202 в рейтинге государств с самой развитой стартап-экосистемой. Большинство молодых инновационных организаций предлагают свои проекты компаниям из таких отраслей, как финтех, медицина и компьютерные игры. Однако новые идеи чрезвычайно востребованы и в таких консервативных сферах, как добыча полезных ископаемых и производство металлов. О том, в каких решениях заинтересованы добытчики и металлурги, почему для отечественных предприятий так важны цифровизация и декарбонизация, рассказал руководитель группы по предоставлению услуг предприятиям горнодобывающего и металлургического секторов в «Делойт», СНГ Андрей Седов.
Среди ключевых тенденций, определяющих будущее развитие горнодобывающего сектора в 2020 году, Deloitte выделяет своевременный анализ социального эффекта от внедрения цифровых технологий. Насколько актуальна эта проблема в России? Действительно ли среди отечественных компаний большим спросом будут пользоваться решения для сокращения персонала и оптимизации количества рабочей силы?
.jpg)
На мой взгляд, прогнозирование социального эффекта от использования digital-решений очень актуально для нашей страны. Как показывает практика металлургических и добывающих компаний, результат внедрения цифровых технологий можно разложить на две составляющие. Первая лежит на поверхности – повышение эффективности, удешевление чего-либо. Вторая – возможность оказаться в числе компаний с правильной ESG-стратегией (E – экология, S – социальная ответственность, G – управление). Наш опыт работы с многочисленными фондами свидетельствует о том, что многие из них не готовы вкладывать в компании, которые ведут несознательную политику в области охраны окружающей среды и труда. Из-за этого, к примеру, BHP Billiton отказалась от одного из проектов по добыче угля для того, чтобы выглядеть прогрессивной и заботящейся об экологии в глазах инвесторов.
Сейчас инвесткомпании запрашивают у организаций годовые отчеты, в которых должны быть указаны конкретные меры по снижению выбросов и заботе о персонале.
ESG-стратегии непосредственно связаны c цифровизацией. И такие кейсы уже есть в России. Так, с помощью digital-решений «Цифровая шахта» у «Северстали» или «Цифровой модуль управления происшествиями» у Магнитогорского металлургического комбината удобно отслеживать, как компании влияют на климат и регион присутствия, как организована охрана труда. Ряд российских металлургических предприятий уже обратились к нам за помощью в области разработки климатических стратегий. Все понимают, что проекты по цифровизации, социальной ответственности, экологии, общественной и экономической самосознательности начинают тесно переплетаться.
При этом на отечественном рынке давно пользуются спросом решения для оптимизации рабочей силы. Речь идет не об увольнении сотрудников, а о сокращении объема рутинных операций. Так, в апреле сообщалось о том, что сотрудники дирекции по техническому развитию и качеству (ДТРК) дивизиона «Северсталь Российская сталь» совместно со специалистами «Северсталь Диджитал» разработали инструмент, который подбирает альтернативный химический состав для металлопроката и проверяет его соответствие требованиям стандартов. Ожидается, что применение технологичного решения повысит количество принимаемых заказов и качество их исполнения.
В основе инструмента лежат модели машинного обучения. Они прогнозируют механические свойства металла с определенным химическим составом: соотносят механические свойства из стандарта одного продукта с нужными свойствами другого, заполняют недостающую информацию о предполагаемых значениях. При этом модели машинного обучения объединены с алгоритмами, которые учитывают логику производственных процессов. Цифровизацией занимаются также в «Норникеле», Магнитогорском металлургическом комбинате, Новолипецком металлургическом комбинате, золотодобывающей компании «Полюс» и на других предприятиях.
Какое из направлений деятельности компании будет приоритетным для восстановления эффективности производства в горнодобывающей отрасли в постковидное время?
В горнодобывающей и металлургической отраслях ключевыми будут управление бюджетом и рисками, планирование рабочей силы, совершенствование операционной деятельности, а также технологическая модернизация. Однако, какое из них станет самым приоритетным, сказать сейчас сложно. В нашей последней работе «Мир после COVID-19» мы обозначили четыре возможных сценария развития событий для эффективного управления организацией в новых условиях: «преходящий шторм» – распространение вируса удастся остановить раньше, чем ожидалось, компетентные меры государственных институтов в период неопределенности повысят доверие к ним в обществе; «правильная компания» – пандемия продлится дольше, чем прогнозировалось, активное развитие получит государственно-частное партнерство; «солнце встает на востоке» – Китай и прочие страны Восточной Азии справятся со вспышкой инфекции эффективнее Запада; «каждый за себя» – распространение COVID-19 затягивается, правительства прибегают к политике изоляционизма.
Большинство экспертов склоняются к первому сценарию, который предусматривает рост интереса к коммуникационным технологиям и инвестиций в решения для проведения дистанционных конференций и приложения виртуальной реальности.
Я советую не сбрасывать со счетов третий вариант развития событий. Если взглянуть на статистику, общемировой спад в металлургии составит 6,1%. Для сравнения: в кризисные 2009 и 2015 годы падение оценивалось 8% и 2,8%. При этом снижение производства в Америке составит 10%, в Европе – 15%, а в Азии – всего 3%. Если будет реализован сценарий «солнце встает на востоке», то компаниям надо готовиться к развитию технологий Индустрии 4.0. В этом случае мир ждет ускоренное развитие новых инструментов, поскольку обмен данными способствует прогрессу в области разработки искусственного интеллекта и других передовых технологий. Правительства различных стран станут изучать опыт государств Восточной Азии, которым удается эффективно справляться с коронавирусной инфекцией.
Можете определить ключевые вызовы для развития горнодобывающего сектора?
Первый вызов касается цепочки поставок. Предприятиям придется задуматься о том, как в условиях пандемии обеспечить себя необходимыми для деятельности ресурсами. Многие организации уже осознали, что если бы пандемия затянулась еще на полгода, то производство пришлось бы останавливать, так как запасов сырья в отсутствие поставок хватило бы всего на два-три месяца.
Второй вызов связан с переработкой и поставкой продукции. Компании задумались над тем, кто их конечный клиент, искать ли его в b2b- или b2c-сферах. Поэтому сейчас появляются интересные альянсы, к примеру, «Северсталь», специализирующаяся на поставках металлопроката и стальных труб, а также производстве железной руды и коксующего угля, увеличила долю в СП с Linde. Последнее занимается выпуском спиральновитых теплообменников. Их применяют для производства сжиженного природного газа. Сделка была осуществлена в рамках обновленной стратегии «Северстали» по предоставлению высокотехнологичных кастомизированных решений для энергетической отрасли. Как видно, предприятия занимают ниши, которые ранее не были очевидными для развития, стараясь выйти на конечного покупателя.
Третий вызов будет связан с подготовкой и поиском кадров для производства, четвертый и пятый – с цифровизацией, а также с декарбонизацией (сокращением использования ископаемого топлива или переход на возобновляемые источники энергии), о чем я говорил ранее.
Интересно, что политика сокращения угольного следа никогда не была в приоритете у российских компаний, и о ней заговорили только в последнее время с оглядкой на крупные зарубежные корпорации. Те, в свою очередь, начали включать в годовые отчеты информацию о предпринимаемых мерах по декарбонизации для того, чтобы заработать очки в молодежной среде. Ведь современные молодые люди могут отказаться от покупки каких-то товаров, решив, что производящая их компания не является социально ответственной. Например, не приобретать колесные диски для автомобилей от предприятия, входящего в структуры крупного производителя алюминия.
В апреле президент США Дональд Трамп подписал исполнительный указ в поддержку коммерческого освоения ресурсов на Луне и других небесных телах. Стоит ли горнодобывающим компаниям готовиться к конкуренции не только на Земле, но и в космосе?
Сейчас это больше гипотетический вопрос из серии «если бы имелась возможность добывать, было бы это экономически выгодно». Скорее всего, лидерство в этой области принадлежало бы бизнесу Илона Маска. Однако идея добычи на Луне ресурсов, которые пока доступны на Земле, нелогична с точки зрения рентабельности.
Конечно, современные технологии постоянно развиваются. То, что казалось фантастикой еще 20 лет назад, инженерам сегодня вполне по силам. Другое дело, что бизнес смотрит не только на то, насколько идея реализуема, но и насколько рентабельным будет ее внедрение.
Есть более приземленный пример. Так, среди металлургов обсуждалась идея использования водорода в качестве теплоресурса. Это позволило бы существенно снизить уровень загрязнения окружающей среды. Однако посчитав, сколько придется потратить на решение вопросов с обеспечением безопасности, производители выяснили, что подобная инновация приведет к подорожанию конечной продукции минимум на 35%. То есть внедрить решение технически можно, но оно будет нерентабельным.
Как обстоят дела с инновациями у российских горнодобытчиков и металлургов? Можете привести пример успешного внедрения инноваций на отечественных предприятиях?
Если взглянуть на крупнейших игроков рынка, то практически у каждого из них — «Северстали», «Полюса», Новолипецкого металлургического комбината (НЛМК) и «Норникеля» — будет свой инновационный центр, Тут сложно выделить какой-то один пример, так как работа с инновационными решениями и компания не прекращается у основных игроков. В августе НЛМК сообщил о разработке инновационной марки электротехнической стали для производства высокотехнологичного оборудования ветрогенераторов. Одним из ключевых проектов «Цифровой лаборатории» «Норникеля» в прошлом году стала совместная с Юго-Западным государственным университетом разработка промышленных экзоскелетов для горнометаллургической отрасли.
Как вы считаете, в каком из направлений деятельности предприятий могут быть задействованы решения от стартапов?
Вопрос состоит больше не в том, в какой области сотрудничать, а в том, чтобы понять, насколько эффект от внедрения решения стартапа окажется полезен для корпорации. Оценить эффективность стартапа достаточно сложно. Более того, часто идеи генерируют одни компании, а их внедрением занимаются другие. Пожалуй, единственным критерием эффективности может служить то, была ли идея стартапа реализована на производстве. Кстати, поэтому «пилоты» и проводят на не ключевых для компаний комбинатах.
Что касается направлений деятельности, то востребованы будут идеи, связанные с блокчейн-технологиями, электронным документооборотом, облачными решениями (data lake). В последнее время крупные отечественные компании сосредоточили усилия на том, чтобы понять, какую информацию о деятельности организации необходимо собрать, какие датчики надо установить и как интерпретировать полученные данные. Те, кто уже поняли, как это лучше реализовать, активно используют новые технологии. «Норникель» внедрил «Систему имитационного моделирования», которая используется на всех рудниках компании. На основе анализа больших данных (включая информацию о подземных выработках, их геометрии, подземном транспорте) и планов по добыче руды программа рассчитывает оптимальное количество техники, необходимой для работы. Наконец, востребованными будут решения в области искусственного интеллекта.
В России в роли центров инноваций традиционно выступают крупные корпорации, в том числе из металлургической отрасли. Они вкладывают огромные деньги в цифровизацию. Следует ли в ближайшем будущем ожидать полную автоматизацию процессов в индустрии? Легко ли проходит реализация стратегии цифровизации?
Есть предложения по полной автоматизации рабочих процессов в добывающей отрасли, но на деле компании на это не пойдут. Во-первых, существует много операций, где труд человека экономически выгоднее. Во-вторых, полная автоматизация может привести к социальной напряженности в регионе присутствия.
Производство на таких предприятиях полностью состоит из рутинных и нерутинных процессов. Обучать искусственный интеллект последнему пока не удается. Мы еще не пришли к тому, чтобы доверить ему принятие решений. Это не удается даже производителям машин, которые потратили годы на создание беспилотного транспорта. Полностью готовое автономное транспортное средство пока никто и не увидел.
Мы, кстати, сейчас делаем проект по цифровой стратегии для одной металлургической компании и отметили несколько сложностей. Тяжело найти стартап под определенное решение. Кроме того, возникают трудности с внедрением подобных решений в корпоративную культуру. Недавно мы проводили тренинг по стартапам в Deloitte, куда пригласили известных и успешных предпринимателей. Всем им задавали вопрос, могут ли они привести пример успешного внедрения стартапа в российскую корпоративную культуру сразу после его покупки. Никто не привел такой пример.
Может ли участник программы по поиску компаний, предлагающих инновационные решения для промсектора вроде «Промтеха», рассчитывать на интерес к своему продукту со стороны горнодобытчиков и металлургов?
Однозначно может. Более того, большинство крупных корпораций осознают, что у них не получится делать самостоятельно абсолютно все. Этой же политики придерживается и наша компания. Мы сотрудничаем даже с небольшими фирмами и понимаем, что за альянсами и партнерствами – будущее.
Чем больше в нашей стране будет структур по работе с инновациями – Сколково, ФРИИ, Фонд содействия инновациям – и чем больше заработает программ, подобных «Промтеху», GoTech Innovation илиTechNet Project, тем больше выиграет российская промышленность в целом.
